Японская эстетика очень отличается от любой другой, и особенно это проявляется в сфере искусства. Как художник я принимала участие в выставках авторской куклы “World Ningyo Exhibition” в 2012 году и “Fantanima!” в 2013, 2014 и 2015 годах, которые проходили в Токио. Но, ещё до личного участия в выставках, я побывала на персональной выставке японского художника Ихунке, в сентябре 2011 года.
Инунке (творческий псевдоним) встретил меня на выставке очень радушно. Он выглядел хорошо и был весел, так что трудно было представить какую трагедию ему пришлось пережить в марте того года. Во время землетрясения погибли его родители и бабушка, которые жили в Исиномаки. Сам художник еле выжил, а затем потратил много времени и душевных сил, отыскивая тела своих родных среди тысяч погибших. Он сказал, что это было похоже на страшный сон, а не реальность. Его работы тоже чудом уцелели, и он решил продолжать работать, не опуская рук, хотя многие в то время отчаялись, потеряв всё...
С помощью друзей и коллег, включая художников нашей Ассоциации, куратор выставок Хадзэки-сан организовала персональную выставку Ихунке в галерее NHK в Токио. Выставка меня поразила прежде всего своей эстетикой. Работы Ихунке были очень миниатюрными – от 2 до 25 сантиметров, но им было выделено большое пространство. Сдержанные по цвету, стены были украшены картинами, виртуозно вырезанными из бумаги и помещёнными на фон из старинных газет. Под потолком были подвешены лёгкие бумажные фигуры белого цвета, наподобие синтоистских оберегов, которые колыхались от движения воздуха.
Вся композиция работ Ихунке называлась «Лунный сад», а цветы, в которых помещались существа – «первоцвет». Ихунке сказал, что первоцвет – очень сильный цветок, который переживает зиму и расцветает ранней весной. Главным и чаще других повторяющимся персонажем был «Лунный кролик» или «Цуки но усаги», взятый из известной в Японии легенды, но в авторской интерпретации. Большие работы были сделаны в виде шарнирных кукол, а маленькие – в виде скульптурок. Каждая фигурка было вылеплена из «японской» глины (смесь глины с древесной пылью) с огромным мастерством и проработкой деталей, и у всех маленьких существ были разные выражения «лиц». Работы были полны символизма, их смысл был не всегда понятен мне, но общий настрой угадывался без слов и объяснений.
Сочетание цветов и фактур, расположение, качество и философия самих работ – во всём этом проявилась японская эстетика в полной мере. Такую выставку нельзя было посмотреть бегло, потому что она «зацепляла». Суета города и жара снаружи отступали – на выставке было тихо, прохладно, и было ощущение, как будто время остановилось.
С помощью Хадзэки-сан, которая хорошо говорила по-английски, нам с Ихунке удалось пообщаться, и я поняла насколько он сложный художник. Каждая деталь его работ имела значение, и он стремился к ещё большему совершенству. До выставки я видела фото работ и думала, что они гораздо больше размером. Когда я это сказала, то Ихунке очень обрадовался и сказал, что это замечательно, потому что в малом заключено огромное содержание! Даже для Хадзэки-сана его объяснения и аллегорический язык были не всегда понятны, но я думаю, что поняла Ихунке сердцем.
Работы Ихунке участвовали в выставках в Японии и России, а несколько работ он подарил мне для коллекции, которая экспонировалась в Музее кукол Екатеринбурга.
